Помощь
Открыть тему
Ответить
Это – моё любимое Adagio из знаменитой 7-й симфонии Брукнера. Как раз – на тему смерти.
С первых же тактов траурное звучание до-диез минорной тональности рождает скорбные предчувствия. В середине 4-й минуты в сумрачный колорит альтов и контрабасов вторгается зловещее звучание вагнеровских туб.
Брукнер был глубоким религиозным мистиком, и каким-то образом предузнал, что в эти дни умирает его духовный учитель – Вагнер: «Однажды я вернулся домой в сильной печали: я почувствовал, что Мастера скоро уже не будет в живых, и тогда возник замысел cis-moll-кого Adagio» (из письма к Ф. Моттлю).
В середине 5-й минуты оркестр исходит коротким стоном скорби и движение безвольно ниспадает во тьму. Это и есть смерть.
Но затем… вдруг являются мажорные интонации, воспроизводящие отдел предыдущего брукнеровского «Te Deum»-а: «Non confundar in aeternum» («Да не стану я скверной в Вечности»). Это уже отблеск – «того света». Его по-моцартовски ясная тема кажется неземным видением.
В середине 8-й минуты снова возникают скорбные звучания, напоминающие о неизбежности предсмертных страданий. Но внезапно они преображаются, словно небесное видение, посетившее душу композитора, наполняет её «мужеством быть» (Тиллих).
Конец Adagio представляет собой элегию примирения с неизбежным. Замирающая преображённая тема воспринимается здесь, как светлая печаль упокоения в божественной Вечности. Это, пожалуй самое глубокое и философское Adagio во всей мировой музыке.
Сообщение отредактировал Kris: 02 Июль 2015 - 23:12
Цитата
