[Black Angel]

Игорь был мертв. Но в последние мгновения жизни он был счастлив, это точно.
- Ирочка, солнце, проснись! Проснись! – в отчаянии шептал Игорь дрожащим голосом.
Ира не просыпалась. Широко открытые глаза застыли, руки раскинулись по полу. Игорь целовал Иру, её лицо, губы, глаза, шептал её имя, пытаясь разбудить, но Ира не просыпалась. Из её пробитого черепа вытекла небольшая лужица крови. Кровь уже застыла.
- Ирочка, солнышко моё, я сейчас тебе голову помою, - обезумев от горя,
решил Игорь и бережно поднял её тело. Её волосы, прилипшие к полу, с сухим треском оторвались На паркете остался клок волос в черной застывшей луже. Кругом видны осколки посуды.
- Ничего страшного, Ирочка, - успокаивал жену Игорь, - новые отрастут,
еще лучше. Забыв, что хотел сделать, Игорь перенёс тело Ирины на диван. Долго гладил ее по голове, потом сел рядом и отрешенно уставился в пол. В кроватке надрывался от крика их с Ирой маленький малыш. Уже был полдень, но его так никто и не покормил. В крике отчетливо слышалось
«Ммаа-ммаа!». Ира бы обрадовалась этому. Они с Игорем часто спорили, каким будет первое слово их сына. Но сейчас Игорю было не до сына. В расколовшееся похмельное сознание стала возвращаться память.

*** - Солнце, а ты кого больше хочешь? Мальчика или девочку? – спросил
Игорь.
- Я? Конечно мальчика, - уверенно ответила Ира. – Он будет старшим
братом для Насти.
- Какой Насти? – не понял Игорь.
- У нас после Андрюшки будет дочка. Настенька. А Андрюшка будет её
защищать. Понятно, дурачок? – улыбаясь, спросила она.
- Понятно, - счастливо ответил он. – – Я люблю тебя!
- И я тебя люблю, - засмеялась она и повалила его на кровать.

Никого и никогда Игорь так не любил, как Иру. Ирочку. Игорь как-то проводил локальную сеть водном офисе. Там он с ней и познакомился. В кои-то веки решился и пригласил её на свидание.
К его удивлению, она не стала отшучиваться, а просто согласилась. Повстречались полгода, да и решили жить вместе. Родители их гражданский брак не одобрили, но прошел год, и Игорь женился наИре. А еще через год на свет появился Андрюшка. Жили душа в душу. Игорь взял на свои плечи немало: стирал пеленки, ночами вставал к пробудившемуся сыну, часами гулял с ним в парке,
готовил молочные смеси. В общем, помогал Иринке как мог. Зарабатывали они немного, но на жизнь хватало. Родители помогали, опять же. Молодая счастливая ячейка общества.

- Ты где был? Четыре часа ночи!
- П-пиво п-пил, - заплетающимся языком вымолвил Игорь.
Ирина поморщилась. От Игоря сильно разило перегаром. Он еле стоял на ногах и если бы не закрытая дверь, об которую он оперся, рухнул бы на пол. Игорь стоял с закрытыми глазами, сжимая в руке недопитую бутылку пива. Его мутило от выпитого. Куртка была вымазана штукатуркой, а штаны украшали брызги рвотной массы.
- Ты позвонить хотя бы мог? Я ждала, мучалась, всех друзей твоих обзвонила! Дома денег нет, а он идет пьянствовать! Рожа твоя бесстыжая! – постепенно закипая, тихо, чтобы не разбудить ребенка, выговаривала Ира, одновременно раздевая мужа. Ира принялась за ботинки. Развязывая шнурки и бормоча проклятия и ругательства в адрес провинившегося мужа, она не заметила, как Игорь открыл глаза. Он аккуратно поставил бутылку пива на пол, полез за сигаретами, вытащил одну и закурил.

Ира от удивления перестала говорить. Игорь никогда не позволял себе курить дома, зная что табачный дым очень вреден для малыша.
- Сейчас же погаси! – потребовала она.
- С-слы-ышь… ты… с-стерва… ум-молкни! – слова Игорю давались тяжело. – Я
в доме хозяин, и что хочу, то и делаю!
- О ребенке подумай! – воскликнула Ира. – Своло…

Корявый, но сильный удар кулаком в челюсть заставил Иру замолчать. Никогда Игорь не позволял себе не то что бить жену, но и повышать на неё голос.
- Знай, с-сука, с кем разговариваешь! Еще х-хочешь? – показав для убедительности кулак, спросил Игорь. Ира подняла глаза. Из уголка рта потекла тонкая струйка крови. Не говоря ни слова, Иравлепила ему пощечину. И получила в ответ от мужа удар коленом в живот. Потом левой рукой в грудь, а правой – снова по лицу. Сквозь стекающую из рассеченной брови кровь Ира видела ухмыляющееся лицо Игоря, сигарету в его зубах и злые прищуренные глаза. За окном был слышен смех соседей – еще одной семейной пары, которая возвращалась домой с какой-то вечеринки. В кроватке обеспокоено завозился малыш.

Скрючившись от боли, Ира побежала в ванную. Скорее, скорее закрыться там от обезумевшего Игорёчка, а потом он проспится, протрезвеет и все будет хорошо. Ему еще стыдно будет. Да, он извинится, а потом они все вместе поедут к родителям, где будут пить пахучий ароматный мятный…
У Иры потемнело в глазах, и ее тело беззвучно рухнуло на пол. Сзади стоял Игорь и удивленно крутил в руке окровавленное горлышко от бутылки с пивом. Постояв, Игорь пошел на кухню и выкинул горлышко в ведро с мусором. После чего со спокойной душой пошел спать.
- Вот ты, Игорян, не обижайся, но ты самый настоящий подкаблучник! –
безапелляционно заявил Костя.
- С чего ты взял? – с недоумением спросил Игорь.
Костя вытащил его в этот бар прямо с работы. Игорь долго отнекивался, но в итоге не сумел отказать лучшему другу, которого он не видел уже с
полгода. Да, точно полгода. Последний раз они виделись, когда вместе
пьяные и счастливые орали в три часа ночи под стенами роддома песни.
Потом они всю ночь пили водку у Игоря дома, празднуя рождение его
первенца.
Иру Игорь предупредить о своей задержке не сумел, поскольку их домашний телефон был постоянно занят. Видимо, Ирина болтала с кем-то из подружек.
- Раньше мы часто виделись? – спросил Костя.
- Каждый день практически, - ответил Игорь.
- Вот! – удовлетворенный ответом друга, сказал Костя. – А сейчас?
- У меня же ребенок, Костя. Семья и работа отнимают все время, не
высыпаюсь периодически, какие уж тут пьянки, - попытался объяснить Игорь
- Так какой же ты мужик тогда? А жена на что? Еще скажи, что ты пеленки
стираешь, посуду моешь…
- Стираю, мою, - подтвердил Игорь.
- Не стыдно? Это же прямые женские обязанности! Ты зарплату домой
приносишь?
- Всю до копейки Иринке отдаю.
- Вот и все! Ты – добытчик, твое дело деньги зарабатывать, а все
остальное – хозяйство, ребенок - должно быть на жене твоей.
- Костя, честно говоря, ты прав. Устаю я жутко, не помню даже, когда вот так вот последний раз сидел и пил пиво. Но с Иркой ссориться не хочу,
иначе запилит. У нее язык знаешь какой острый, - пожаловался Игорь.
- Язык острый? А кулаки тебе на что? – спросил Костя и покрутил кулаком
под носом друга. – Слово вякнет, бей в табло. И весь базар. В следующий
раз будет умнее и язычок свой заткнет поглубже. Или ты всю жизнь хочешь у неё под каблуком пробыть?
Слова Кости запали Игорю в душу, найдя благодатную почву. Игорь давно уже был недоволен своей жизнью и с тоской смотрел в будущее. И, как начало новой жизни, решил Иринке не звонить. «Пусть поревнует, поволнуется», - злорадно подумал Игорь.
- Может водки? – усмехаясь, спросил Костя. – Или жены боишься?
- После пива… - задумался Игорь. – А, давай!
*** - Ты позвонить хотя бы мог? Я ждала, мучалась, всех друзей твоих обзвонила! Дома денег нет, а он идет пьянствовать! Рожа твоя бесстыжая!
– постепенно закипая, тихо, чтобы не разбудить ребенка, выговаривала Ира, одновременно раздевая мужа.
Игорь открыл глаза. Ира сидела на корточках и пыталась расшнуровать его ботинки.
Живая! Это всего лишь сон, слава Богу! Но какой реальный! При мысли, что было бы, если бы все это оказалось правдой, Игоря покрыла испарина. Надрывающийся в крике Андрюшка, убитая им Ирочка, суд, длительный срок заключения, вдребезги разбитая жизнь. Кошмар какой-то.
- Милая, любимая, солнышко мое! Прости меня, прости меня, дурака, не смог я дозвониться и предупредить, а потом запамятовал. Любимая!
Игорь присел и обнял жену. Покрывая её лицо поцелуями, он гладил ее по волосам и и шептал нежности. Игорь сам снял ботинки, взял на руки Иринку, и не переставая целовать, понес ее в кровать.
- Сумасшедший!
- Люблю тебя!
- И я тебя люблю, Игорёчек, – прошептала счастливая Ира.
Они долго занимались любовью, а потом, обнявшись, уснули. Руки любимой жены крепко обвили его шею, так туго, что Игорь чуть не задохнулся. А потом ушел в небытие, погрузившись в сладкий сон.
*** Проснувшийся Валёк заорал на всю камеру:
- Новенький повесился!
- Да и хрен с ним! Кто он такой вообще? – поинтересовался урка с худыми
жилистыми руками.
- По сто пятой шел, вроде, - вспомнил рассказ новенького Валёк. - Жену
по пьяни бутылкой по голове огрел. Та и скопытилась…
Игорь был мертв. Но в последние мгновения жизни он был счастлив, это
точно...

Автор неизвестен

[Саманта]

Интересно, а ещё что-нибудь такое есть?

[Black Angel]

У меня еще много подобного имеется)

[Саманта]

Выложи, пожалуйста

[Black Angel]

Ранее утро...8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару. Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил
забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к базару. Я еще за неделю до этого решил, ни каких роз, только весенние цветы...праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом, стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были Мимозы. Я подошел, да цветы действительно красивы.
- А кто продавец, спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас, я почувствовал, какой ледяной ветер.
- А ты сынок подожди, она отошла не на долго, щас вернется, сказала тетка, торговавшая по соседству саленными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена. Напротив меня стоял старик. Сейчас я не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло.
Старотипный плащ, фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки, такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки, начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок, был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из - под плаща, была видна старая почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо, его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде, было что непреклонное и гордое, не
смотря ни на что.
Сегодня был праздник, и я уже понял, что дед не мог быть не бритым в такой день. На его лице было с десяток парезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты.
Деда трусило от холода, его руки были синего цвета...Его очень трусило, но она стоял на ветру и ждал.
Какой-то не хороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы все не было. Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый измученный бедностью и старостью человек. И еще я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я то же подошел к ней. Дед подошел к продавщице, я остался чуть позади него.
- Хозяюшка.... милая, а сколько стоит одна веточка Мимозы,- дрожащими от холода губами спросил дед.
- Так, а ну вали от сюдава алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а то....Прорычала продавщица на деда.
- Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку....сколько она стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть с боку. Я увидел, как у деда в глазах стояли слезы...
- Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали от сюдава, - рыкнула продавщица.
- Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -так же тихо сказал дед.
- Ладно, для тебя, алкаш, 5 рублей ветка,- с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана, на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
- Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля,- как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор, я ни когда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины. Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
- На три тебе найти, алкаш, га га га, щас я тебе найду,- уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась...
- На держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари га га га га, - дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку Мимозы, она была сломана по середине.
Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась по полам и цветы смотрели в землю...На руку деда упала слеза...Дед стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
- Слышишь ты, сука, что же ты, блядь, делаешь? - начал я, пытаясь сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
- Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв деда за руку.
- Ты курица, тупая сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, что бы я не напрягал слух,- еле слышно, но очень понятно прошипел я.
- Э.... а...ну...я не знаю,- промямлила продавщица
- Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро!?
- Наверное 50 гривен, - сказал продавщица.
Все это время, дед не понимающе смотрел то на меня, то на продавщицу. Я кинул под ноги продавщице купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
- На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я
Слезы, одна за одной, покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал...У меня у самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа, и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
- Хорошо, отец, пошли вместе, сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед свою поломанную ветку, мы шли молча. По дороге я потянул деда в гастроном. Я купил торт, и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что я не купил себе цветы.
- Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти 50 гривен, а тебе с поломанной веткой идти к жене не гоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы.... они текли по его щекам и падали на плащ, у него задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня у самого слезы стояли в глазах. Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и вытирая глаза сделал шаг к выходу.
- Мы...мы...45 лет вместе... она заболела.... я не мог, ее оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...

Автор +*)) TetraSoul +*))

[Саманта]

я даже не могу выразить эмоций...мне очень понравилось, спасибо...

Будет возможность, время и желание, выложи ещё, пожалуйста

[Black Angel]

Завтра еще что-нибудь выложу, сегодня уже времени нет

[Black Angel]

Униженная и оскорбленная
До 15 лет Таня видела жизнь в розовом свете- там не было места ужасам и потрясениям .Она не была готова ни к жестокости окружающих, ни к предательству близких людей. Таня пережила большую драму и ещё не отошла от неё. Но она будет бороться за себя.

«Казалось у меня в жизни было всё, чтобы чувствовать себя уверенно: симпатичный парень, верная подруга, сговорчивые родители. Я училась в престижной частной школе. На свою внешность и фигуру я не жаловалось. Многие считали меня привлекательной и частенько одаривали комплиментами. В общем всё было как-то при мне.
И вдруг я начала замечать, что моя подруга Ирка стала вести себя как-то странно: постоянно где-то пропадала вечерами, нервничала, когда я пыталась её о чем-то расспросить, избегала откровенных разговоров. Я пыталась разузнать, что происходит, но она говорила, что всё в порядке. Одновременно у меня начали портиться отношения с Антоном. Он постоянно раздражался и с каждым днем отдалялся от меня. Я не паниковала и не нервничала, а относилась к этому философски. Наверное, в моей жизни просто началась черная полоса, которую надо пережить. И я затаилась в ожидании лучших дней. А я верила, что они обязательно наступят.
Как-то Ирка сообщила, что у неё ко мне важное дело. Я кое-как дождалась конца уроков. Она начала издалека: как дела и что нового, как отношения с Антоном? И наконец подобралась к главному:
- Знаешь, с тобой хочет поближе познакомиться Руслан.
-Это тот красавчик из параллельного класса?- спросила я, тут же вспомнив про голубоглазого блондина двухметрового роста, с восхитительной спортивной фигурой, о котором в школе говорили, как о сердцееде.- с чего это я ему понадобилась?
- Очень славный и хороший парень. Не советую такими разбрасываться. Если надумаешь, организую встречу.
Я думала весь день. Конечно, мне нравился Руслан. А кому из девчонок он не нравился? Но почему он сам не может ко мне подойти, если хочет пообщаться поближе? Может и правда такой нерешительный?
Вечером я позвонила Ирке:
-Ну что, когда назначим встречу?…
На следующий день Ирка повела меня в подсобку какой-то многоэтажки. Там было сильно накурено и пахло спиртным. За столом, сделанным из картонных коробок, сидела оживленная компания парней. Почти все были мне знакомы. Кто-то учился в нашей школе, кто-то её уже закончил. Были люди и со стороны. Честно говоря, такой встречи я не ожидала, и, оглядев всех, попятилась к двери. Но тут засуетился Руслан:
- Таня, не пугайся, у нас тут день рождения вовсю, присоединяйся.
Я робко присела.
-Пива или водочки?-спросил кто-то из парней.
Пиво подействовало на меня расслабляюще- после второй бутылки всё вокруг перестало казаться таким омерзительным. Я быстро влилась в коллектив, рассказывала какие-то истории, смеялась. Позже подошли еще 2 девчонки, с ними я тоже нашла общий язык. Время от времени я посматривала на Руслана и ловила его мимолетный взгляд. Я думала, что он вот вот подсядет ко мне, но этого не произошло. Может действительно, такой скромный.
Разошлись мы поздно, уже заполночь. Дома меня никто не ругал. Родители меня вообще никогда не ругали и ни в чем не ограничивали. Я была им благодарна, но не злоупотребляла их пониманием.
Все мои мысли теперь были заняты Русланом. Через пару дней мы с Иркой вновь пошли в эту компанию, и опять засиделись до полуночи. Болтали безумолку, курили и выпивали. Было весело. Вот только Руслан опять не решился заговорить со мной, чтож,придется подождать ещё.
В третий раз мне все казались уже родными, даже восьмиклассники Колька и Левка казались ровесниками. Кто-то притащил магнитофон. Музыка внесла романтичность в нашу тусовку. Подзарядившись спиртным мы пошли танцевать. Меня пригласил Мишка, он закончил нашу школу год назад. Я танцевала с ним, а сама всё думала, когда же наконец подойдет Руслан. И тут Мишка резко прижал к себе и потянулся к моим губам.
- Ты что?- возмутилась я и попыталась вырваться из его объятий.
- Да ладно, не строй из себя недотрогу.
Он резко схватил меня и потащил в другой конец подсобки. Я не понимала, что происходит. Думала сейчас его остановят и пристыдят, но никто не обратил на нас никакого внимания. Все быстро собрались и потянулись к выходу. В том числе и Ирка.
- Помогите!!!- закричала я не своим голосом.
Мишка ударил меня по лицу.
-Заткнись, шалава. Будешь орать, придушу!
Он грубо стянул с меня свитер и джинсы, разорвал трусики и изнасиловал. Я не успела одеться, как в подсобку вошел Руслан. Он перебросился с Мишей парой фраз, и направился ко мне.
- Если не будешь орать и вырываться, отпущу быстро. Будь умницей, и получай удовольствие.
Меня просто напросто заманили в капкан. А я как последняя дура дала себя обмануть.
После Руслана было еще трое. Последний намекнул, что в моих интересах никому об этом не рассказывать. Когда этот кошмар кончился, я оделась и медленно вышла из подсобки. Всё тело болело, ноги как будто налились свинцом, я уже не могла плакать, а только каждую секунду всхлипывала. Я плелась домой целую вечность, ни о чем не думая и ничего не соображая. Потом ещё час просидела в подъезде. И всё-таки позвонила в квартиру. В прихожей был полумрак, я быстро проскользнула в свою комнату, мама ничего не заметила.
Я не могла уснуть всю ночь и лишь на утро задремала ненадолго. Трудно описать, что творилось в моей душе. Мне хотелось исчезнуть, испариться, только не чувствовать этой боли. Тяжелее всего было осознавать, что меня предала любимая подруга. В школе Ирка меня избегала. Но я всё-же подкараулила её у раздевалки после уроков. Увидев меня она отпрянула и сжалась.
- Ира, как же ты могла? Зачем? За что?.- выдавила я из себя, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься от обиды.
Она молчала.
-Ты знаешь кто ты после этого? А я ведь тебе больше всех доверяла! Какая же ты тварь! Ненавижу…
И тут она не выдержала
-Таня, Танечка, прости. У меня не было выбора. Ты думаешь мне было легко. Меня подставили. А чтобы они от меня отстали, я должна была найти замену. Тань, не плачь, мы что-нибудь придумаем, прости…
Но я уже почти не слушала, что она говорит. Я бежала от неё словно от дьявола. Я почувствовала, что что-то во мне надломилось. Но излить душу было некому. Я старалась не встречаться ни с кем из этой ужасной компании и побыстрее забыть весь этот кошмар. Но они очень скоро сами напомнили о себе.
Однажды я шла домой и увидела у подъезда Мишу. Он явно поджидал меня.
- Что-то ты подруга совсем забыла о нас. Вот, пришел пригласить.- он явно издевался.
Я взбесилась и начала кричать, что ненавижу их всех и уж тем более не желаю видеть.
- А придется,- вдруг прервал он,- слушай, Танюх, ты же умная девчонка, и понимаешь, что в один прекрасный момент твоя квартира может сгореть до тла. Или мама заработает инсульт. А, у тебя же есть такая вкусная младшая сестрёнка. Смотри, а то ей придется отдуваться за тебя. Короче, сегодня в 6 чтоб была, и одень что-нибудь сексуальное, крошка!
Весь день я была не в себе. А вечером пошла в злосчастную подсобку.
Несколько месяцев я терпела эти унижения. Секс с каждым разом становился всё грубее и извращеннее. Я стала много пить, потому, что трезвой это терпеть было просто невыносимо. Благо, выпивки они не жалели. Иногда они насиловали меня вдвоем, редко втроем. А однажды за вечер меня изнасиловало 13 человек. Я думала, что сойду с ума.
Я не знала, как мне выбраться из этого замкнутого круга. Посвятить родителей в эту историю я боялась. Рассказать Антону тем более. Он бы обвинил во всем меня. Я умоляла этих уродов отпустить меня, они твердили: «Найдешь себе замену-вали хоть на все 4 стороны». Но когда я представляла, как я её буду искать, мне становилось дурно.
Наступил день, когда моё терпение истекло, и я обо всем рассказала матери. К моему удивлению, она не ругалась и не кричала. А лишь тихо повторяла « Господи, какой ужас, какой позор». Через два дня она повезла меня в областной центр. Там был центр психологической помощи для подростков, пострадавших от сексуального насилия. Я долго беседовала с психологом, а мама консультировалась с юристом. Психолог пригласила меня приехать через неделю, а юрист подсказал, что нужно сделать для того, чтобы завели уголовное дело. Я ещё два раза ездила в центр. После разговоров с психологом мне стало легче и спокойнее. Как ни странно, но преследования за мной прекратились, возможно они сами нашли мне замену. Мать так ничего и не предприняла. Сначала она выжидала время, а потом и вовсе успокоилась. Мне она как-то сказала
- Ну вот и хорошо. Всё улеглось. Город у нас маленький, раздувать скандал ни к чему, да и лишние разговоры нам не нужны.
Я стала замкнутой, ни с кем не общалась. Ходила только в школу. На улице постоянно оглядывалась, не преследуют ли меня. И по прежнему ходила к психологу.
Потом я закончила школу, и уехала в другой город. Там поступила в институт, устроилась на работу. Я стала более менее общаться с людьми, психолог во многом помог. У меня появился молодой человек Дима. Я очень его люблю, но вступать с ним в более близкие отношения не могу, пока не могу. Я обязательно смогу преодолеть все свои страхи, и он мне в этом поможет, тем более я рассказала ему всю правду.
В свой город я не езжу вообще, мама иногда сама приезжает. Недавно повесилась Ирка. Причина не известна. Но я то знаю, в чем дело. Вероятно, не смогла пережить этой боли и сама себя довела. А я жива, и значит всё у меня будет хорошо!!!»

Автор AND0RRA
Основано на реальных событиях

[Саманта]

....ИНТЕРЕСНО....Спасибо...Не хочу, да идумаю, не стоит писать какие эмоции возникли...Где ты это всё находишь?
не буду оригинальной, и спрошу: а можно ещё что-нибудь?

[Black Angel]

Нахожу в безграничных просторах интернета) Зачастую, случайно получается найти что-то стоящее


– Я больше так не могу… – сказала тихо Настя своему отражению. Ответа не последовало.… Из зеркала на нее смотрело что-то несчастное и жалкое. «И это я?»–пронеслось в голове у девушки. Она достала из сумки платочек и вытерла слезы, наступившие на глаза. Со слезами на платок сбежала и тушь.
– Черт…– выругалась Настя. Сполоснула лицо, так вроде лучше. Бросила короткий взгляд на часы. Осталось немного. Совсем немного. Вот если бы можно было остановить время, задержать эти стрелки, упрямо ползущие по циферблату… Короткий взгляд на зеркало, пора...
Народу было больше, чем обычно. В основном молодежь. Настя встала на свое место, взяла в руки гитару. Кирюха окликнул ее. Настя повернула голову и посмотрела на парня.
– Ты как?
Настя показала руку с поднятым вверх большим пальцем. Кирилл кивнул. Сейчас начнется. Девушка пробежала взглядам лица. Неужели он не придет? Он должен прийти…
Денис проверял микрофон…

…Настя подумала о Юре. Его глаза. В них отражалось все. Но они могли и обманывать, скрывать, как скрыли то, что Юра…..
Говорят, что память – последняя предательница. Она предала Настю и на этот раз. Перед глазами возникла картинка из прошлого: они с Юрой в парке на мосту. Он скользит своими горячими руками по ее спине, опускаясь все ниже и ниже…

…Эти лица в зале… Они ничего не значат – они ничто… Что знают они о любви и боли? Что они понимают?... Настя бросила взгляд на ребят: Денис приготовил микрофоны, все готово. Кирилл выходит вперед и говорит что-то толпе…

…Настя считала, что она всегда была никем и ничем. У нее почти не было друзей, любимого человека – тем более. И сердце ее сходило с ума по парню, с которым у них ничего не было. Девушка вспомнила, как плакала о нем в подушку. Сколько же слез было пролито? Если их собрать вместе, наверно можно утонуть. А однажды случилось чудо: тот, о ком она мечтала, тот, с которым у них ничего не было, предложил ей дружбу. А она, ослепленная им, согласилась. Какая же она была слепая! Как она могла не заметить? Она даже не могла сейчас сказать точно, когда все это началось…

В группу ее взял Кирилл. Он услышал однажды, как она играла в парке, в том самом, где Юра впервые ее поцеловал…. Кириллу понравилось, и вот Настя здесь. Песни писал сам Кира. Но группа и выступления не могли отвлечь, не могла спасти Настю от боли и от любви.
–…Поехали! – закричал Кирилл и ударил по струнам. Настя очнулась от воспоминаний и начала играть.
Танцующие тела, люди, лица…как много…. И все какие-то ненастоящие. Играя, Настя думала о том, что теперь делать. Да что она может? Бросить его? Не поможет. Но он…
Какая то девчонка, дрыгаясь в танце, напоминающем пляски древних шаманов, споткнулась о провод и упала. Настя подумала, что ее жизнь точно так же может упасть: смешно и позорно…. Музыка не заглохла, провод не выдрался. Хорошо.
Настя посмотрела еще раз на лица танцующих и увидела его. Да, он был там. Пытался улыбаться. Хотя он уже давно продал свою улыбку…. Но Настя его любила. Безумно…. Хотя, можно и сомневаться. Подруга Дашка как-то сидя у Насти на кухне и потягивая сигареты заметила, что Настя любил не того Юру, который сейчас, а того, которого видела пару лет назад.
– Да, ты просто создала в своем мозгу образ, который никак не хочешь менять. – Даша стряхнула пепел и продолжила: – Он же из-за этого, ну ты знаешь чего, совсем с ума сошел.
– Мне плевать…я люблю его…я буду с ним.
– Ты дура? – Даша раскрыла от удивления рот. – Скажи честно, ты дура?! Тебе надо порвать с ним. Иначе он затащит тебя в свое болото! Это все, он ни способен ни на что! Он пропал!
– Он меня любит… – бормотала Настя.
– Если бы любил, не стал бы…

…Музыка гремела, Кира что-то пел. Люди танцевали. Настя продолжала следить за Юрой. Он стоял у стены, скрестив руки. Ждал ее.
Настя не знала, что делать. Лучше бы он не приходил. Лучше бы…

Еще одно воспоминание: он стоит перед ней. С днем рождения, милая! Через секунду он достанет из-за спины плюшевого медведя. Игрушка окажется очень красивой, Настя с того дня будет засыпать, держа ее в руках.
Юра обнимает ее и шепчет на ухо: «А ты знаешь, как сильно я тебя люблю?..». Романтично…. Прямо как в том любовном романе, среди страниц которого Настя положила первую подаренную Юрой розу… Вот только в романе нет того продолжения, что есть у Юры и Насти…

…– Это было круто! – Крикнул Денис, отсоединяя провода. – Народ доволен!
Кира усмехнулся.
Настя убрала гитару в чехол, глядя перед собой. Взгляд ее был прикован к одному. Юра шел к ним. Кирилл и Денис, тоже заметив его, переглянулись.
– Привет! – поздоровался Юра. Глаза его блестели.
– Привет! – отозвались нехотя парни. Они знали его и презирали.
Юра чмокнул Настю в щеку и спросил:
– Идем?
Настя кивнула и улыбнулась. Но душа ее не улыбалась совсем. Они вышли на улицу, держась за руки. Дул прохладный ветерок, на небе появлялись звезды. Они прошли по своему любимому мосту. Поцеловались.
– Пойдем ко мне. – Предложил он. Девушка согласилась.

Юра жил один. Его мать осталась в родном поселке…
В окно бил лунный свет. Парень сел в этот квадрат света на полу. Настя села рядом. Она заметила, что на стене висела ее фотография. Сердце защемило от боли, на глаза навернулись слезы: как же сильно она его любила…
Юра достал шприц. Его трясло, ломало. Но в его руках было «лекарство» от всего этого. Настя молча наблюдала. Она знала, что ничего не сможет сделать–он наркоман! Шприц, вата, вена…
Он лег на пол, раскинув руки. Настя заплакала. ЧТО она могла сделать? Кто мог что-то сделать? Никто!
Его мать, эта тварь, узнав о наркомании Юры, отказалась от факта его существования. «У меня нет сына!»– говорила она. Она боялась этого пятна на своей репутации, ведь скоро должна была состояться ее свадьба с очень богатым и влиятельным человеком…

…–Мы одни, Настя…никому мы не нужны…– прошептал парень. В лунном свете он был особо бледен.
– Не говори так… – Настя подползла к нему на коленях. Он протянул ей шприц: «Хочешь?»
Настя взяла. Она не понимала ничего, пока не ощутила, что шприц с зельем смерти касается своей холодной иглой ее кожи…чуть-чуть, три миллиметра….
Зачем? Зачем вся эта жизнь, когда ты один? Когда все так плохо? Настя посмотрела на Юру. Ему было «хорошо». Он катался по полу и что-то бормотал, бормотания смешивались со смехом.
Так просто уйти от проблем…ввести в вену…это дорога…дорога в ад…. Настя заплакала сильнее.
Любовь? Разве есть она? Разве можно любить? Мертвые лица людей, слезы холодных улиц…. В чем смысл жизни? Зачем каждый день видеть рассвет, когда он не приносит радости? Когда вообще ничего не радует? Почему когда хочется тепла, никого не оказывается рядом? Почему в мире столько предательства и лжи? И зачем жить в таком мире?
Боже, сколько вопросов…. И ни одного гребаного ответа! Ах, Бог…. Почему он допустил это? Но разве Бога надо винить: люди сами выбирают для себя путь. Ты просто оказываешься на развилке и должен решать. А Бог наблюдает. Он не может ничего сделать–он не может за тебя выбирать….
Только ты сам.
Настя держала шприц. Рука дрожала.
Юра не протянет долго. Зачем потом жить без него? Для чего?
Для любви…надо жить для любви и добра, для света и тепла, которого так мало осталось в мире. Для того, чтобы чувствовать запахи цветов, слышать пение птиц, голоса друзей… Наркотик грамм за граммом…это лестница во тьму: ступень за ступенью – пока не сорвешься. Сколько жизней унесло это адское дерьмо?! Сколько парней и девушек испортили свои молодые и красивые жизни!
А их родители?! До сих пор смотрят на старые фотографии, где их детки еще совсем маленькие, в чепчиках и ползунках…. «Вот Паша с машинкой. Такие тогда не выпускали, это брат из-за границы привез»….«Это Танюша. Она так хотела стать архитектором. Вот на этом фото она собирает из кубиков…» …И не верят, что их детей больше нет! Что их забрала наркота! Что они больше не обнимут их, не улыбнутся…. Мамы, плачущие по ночам…Отцы, поседевшие так рано….
Это грань. Сейчас Настя на грани. Пора делать выбор.
Это трудно, тем более когда рядом Юра….
А они могли быть счастливы…у них могли быть дети…. Двое, нет, трое! Малыши с улыбающимися личиками….
Не будет.
Поздно.
Настя подумала о своих родителях. О подруге. О Тиме – котенке, которого Настя подобрала на улице. Кто-то выкинут его в пакете на обочину. Пакет шевелился и мяукал. Юра, тогда еще не попробовавший этого всего, кинулся его доставать. Кот оказался довольно таки симпатичным. Настя забрала его себе. Тима….Такой пушистый и добрый. И так любит молоко. Настя словно видела, как они с Юрой первый раз кормили кота. Тимка почти не мог лакать, и они поили его из пипетки.
Тогда они спасли коту жизнь. Жизнь….Какое это красивое, сильное слово! Как хочется жить!
Настя выбросила шприц в угол. Нет, мир не серая каша! Мир – это жизнь! Это любовь! Это вера! Это – все! Даже если ты один, ты не одинок. И тебя любят! Никто не хочет видеть тебя в гробу!
Ты должен жить! Ты должен нести свет!
Настя посмотрела на Юру, собираясь сказать ему об этом. Может, получиться снова затолкать его в клинику? И похолодела – он лежал, не двигаясь…
– Нет…– прошептала она, подползая к нему. Лунный свет бил в окно, холодный и безжалостный…– Юра! Мы будем жить, слышишь? Мы должны жить!
Он молчал. Но дышал. Тяжело и прерывисто. Настя наклонилась над ним, уже не понимая, что плачет. Слеза упала ему на щеку, Юра распахнул глаза.
– Настя…
– Мы будем жить! Я знаю…
– Тс…. Не надо… – он помотал легонько головой из стороны в сторону, улыбаясь и глядя девушке в глаза – Настя…я люблю тебя…прости….
Его глаза, глаза того Юры, который целовал ее на мосту, дарил ей медведя, кормил с ней из пипетки котенка, еще секунду горели жизнью, а потом просто погасли….
Девушка не сразу поняла, что произошло. Но когда до нее дошел весь смысл случившегося, кровь застыла в ее венах.
– Не-е-е-ет!!! – закричала Настя. – Не-е-е-т! Я люблю тебя, вернись!
Поздно. Слишком поздно.
Но жизнь идет. Как стрелки на часах, она неумолимо движется…. И мы должны жить…


– А теперь наша Настя исполнит для вас песню собственного сочинения! – сказал Кирилл в микрофон, но без смеха, без веселых нот в голосе.
На сцену вышла девушка в черном плаще.
– Эту песню я посвящаю парню, которого с нами больше нет….

Слепую смерть пустил ты на порог,
Держа в руках очередную дозу.
Ты больше жить на свете так не мог,
И по лицу вдруг покатились слезы.

Ты вспомнил, как не так давно,
Впервые ты наркотики увидел,
Попробовал, и стало все равно,
Что раньше презирал их, ненавидел.

Забыл ты про себя, друзей и маму,
В подвалах ночи проводил,
Вводя наркотик, грамм за граммом...
Ты постепенно уходил.

И вот стоит перед тобою
Старуха-смерть, зовет тебя.
Ты не гордись своей судьбою -
Ты жил на свете сам себя губя.

Протянет руки смерть тихонько,
И ты уйдешь, погаснет свет...
Руки твоей коснусь легонько,
Пойму, что больше тебя нет!..

[Black Angel]

Чёртик Из Коробочки

Сегодня у нас не было двух последних уроков. Почему - непонятно, но раньше времени нас не отпустили. В общем-то это было совсем не плохо, меня так вообще подобное положение вещей радовало, поскольку домой идти не хотелось. Двое назначенных на сегодняшнее дежурство уже начали убираться, остальные же либо делали домашнее задание по алгебре, либо просто болтали, шатаясь без дела по классу. Совместно страдать дурью было легко. До тех пор, пока девчонки не завели "откровенный" и, уж если по-правде, пошлый спор на тему того, "как определить большой размер члена у парня". Все раскраснелись, раскричались, а отличница и староста Ленка "Садамаза", истерично похохатывая, попыталась спровоцировать двоих пацанов на экспериментальный стриптиз. Пацаны не соглашались, она настаивала.
Чтобы ненароком не привлечь ее внимание, я воткнул в уши н
аушники от плеера, ушел в конец класса и встал у окна. На улице уже третий час шел дождь, обдирая с деревьев последние желтые листья, начало заметно темнеть.
- Надо взять его обеими руками, - без труда заглушая визжащую Садамазу, басила длинная Гера, - и если кончик будет торчать, значит он большой.
После ее предложения все развопились еще громче, начали трогать друг друга, толкаться, пинаться, кидаться ластиками и неприлично ржать. Я мысленно представил, что будет, если обхватить член руками... Да ничего интересного. Дурацкий, громоздкий, к тому же еще и некрасивый отросток. И почему ему уделяют столько внимания? Даже мать, всегда избегавшая сексуальных тем в разговорах, с самого раннего детства твердила мне, что член приносит одни только проблемы и поэтому я должен как можно реже вытаскивать его из штанов.
- Да отвяжитесь вы, дуры озабоченные! - сипел зажатый в угол Сис, с которого пятеро разошедшихся девок стягивали джинсы.
Пацанов в нашем классе было крайне мало - Сис,
Ванек Горский, Ванек Егоров, Мишан, Жир и я, потому у нас процветало активное бабство. Если говорить откровенно, мы и росли-то куда медленнее девчонок. Когда все пришли с последних летних каникул, разница стала очевидна - девки оказались кобылами с длиннющими ногами и огромными сиськами, а мы как один едва доставали им до плеч. Мало того, голос перестал ломаться и стал почти совсем мужским разве что у Мишана и Сиса, да и то потому что оба второй год курили. Короче, жилось нам нелегко. Особенно Жиру. Из-за какого-то там "нарушения веществ" он уже в пятом классе походил на огромный кусок оплывшего сала - на уроках с ним никто не хотел сидеть, на переменах его били старшеклассники, он страшно потел, стеснялся, краснел и заикался. Я тоже считался дохляком, но ко мне приставали редко, потому что я шарил в точных науках и не казался особо отвратительным, то есть не был жирным, не носил очков, не имел дефектов речи и прыщей на лице.
На помощь к Сису подоспели оба Ванька, но тут же сами попали в це
пкие лапы озабоченных девок. Висящая на стене доска закачалась, на пол полетели куски мела и пыльные тряпки. Сидящий на учительском столе Мишан болтал ногами и злорадно хохотал. Страсти накалялись.
- Да отвалите вы! - чуть не плача от унижения, орал пунцовый Сис. - У меня самый обычный член! Идите к Марану, это у него большой!..
Весь класс на секунду замер, потом начались перешептывания, удивленные взгляды, приглушенный смех. Я сделал вид, что ничего не слышал, но напрягся.
- Маранчик, а Маранчик, - ко мне незаметно подкралась Садамаза. - Говорят, у тебя большой?
- Да, такое бывает, - с авторитетным видом загудела Гера, - вон у Жира члена наверное вообще нет. Чем толще мужик, тем тоньше хвостик.
Класс грохнул. Жир съежился, пряча пухлое лицо в книгу по внеклассному чтению.
- Я сам видел ... в туалете... - отряхиваясь и поправляя съехавшие штаны, продолжал закладывать меня Сис. - У него как у коня.
Я почувствовал, как кровь прилила к ушам.
- Маранчик, покажи, а, - Садамаза дернула за проводок, я поймал вылетевший было наушник, воткнул обратно. - Ну не ломайся, что ты прям как целка? Мы ж все свои...
В классе про меня давно ходила нехорошая слава и я этим, конечно же, пользовался. Одноклассники обзывали меня сатанистом, потому что я рисую черепа и чертей в тетрадках и хожу в черной куртке, да и родители их втирали всем о том, что у меня мать сектантка, потому что все время говорит о боге, божественном провидении и адских муках. Я ничего не отрицал - пусть треплются о чем угодно, лишь бы не лезли. Иногда это срабатывало. Иногда нет.
Я через плечо посмотрел на липнущую ко мне Садомазу. Ее глаза блестели, на лбу выступили капельки пота, она ежесекундно облизывала губы. Красные пятна на щеках, блеклые ресницы, пухлые мочки ушей с впившимися в них золотыми сережками. Надо же... а ведь еще год назад она мне нравилась... Меня затошнило, но вместе с тем и заметно потяжелело внизу живота. Чего еще не хватало.
- Лен, отвяжись, -
тихо сказал я.
Лучше бы ничего не говорил. Все как-то разом заорали, завизжали, здоровенная словно мужик Гера махом подмяла меня под себя так, что я уткнулся лицом в ее подмышку, в спину больно вонзился угол подоконника, кто-то схватил за руки, кто-то за ноги, чтобы я не начал брыкаться, кто-то начал расстегивать пуговицы на ширинке. Хохот, топот, свист... как выстрел грохнула дверь класса. Чьи-то активные руки начали меня щупать. Я хрипел, извивался как мог и, похоже, даже заехал кому-то локтем по лицу, после чего вся навалившаяся на меня куча поползла в сторону и осела на пол. Кто-то наступил коленом на мою отросшую челку, выдрав пучок волос, в кармане куртки треснул раздавленный плеер, кто-то больно сдавил мои яйца, я взвыл и боднул лбом оказавшееся поблизости лицо Садомазы, в кровь разбивая ей нос.
- Что тут у вас происходит?! - откуда-то из-под потолка донесся раздраженный голос Натальи Ивановны. - Ну ни на минуту оставить нельзя! Что? - она охнула и истерично завизжала. - А ну-ка быстр
о встали! Все!
Куча распалась, поползла в стороны. Садомаза выла, хлюпала, утирала текущую кровь, прибившись к батарее. Я оттолкнул от себя нависающую Геру и сел, судорожно пытаясь натянуть спущенные до колен джинсы. Футболка была вся в крови, между ног от удара тяжело пульсировало. Я вытащил за провод растоптанный плеер, с ненавистью отшвырнул его в сторону.
- Маранов! Это что еще за дела?!
Класс пристыжено молчал, все смотрели в стол, в пол, в стену - куда угодно, лишь бы не на класснуху. Тишина была такая, что звенело в ушах. Я медленно поднялся, застегнул верхнюю пуговицу на джинсах и поддернул сползшую куртку.
- Да как же так можно?! Ты ведь неглупый мальчик! - глаза Натальи Ивановны метали громы и молнии. - Как же ты себе такое позволяешь?!
Я молчал, косясь в сторону окна. Ну как ей объяснить, что как раз я-то ни в чем не виноват? Ведь не поверит...
- Ну чего ты ревешь Садовщикова? Зачем ты полезла в драку? Да еще с мальчишкой?!
- Наталиванн
а, - загнусила Садамаза, размазывая слезы, сопли и кровь по лицу. - Да мы просто... Да мы не хотели... Да мы...мы ведь не специально...
- Да мы, да мы, - передразнила класснуха. - Иди в медпункт, Лена, пока Лидия Сергеевна еще на обед не ушла. Мы с тобой попозже побеседуем. А ты, Маранов, домой и чтоб через час привел мне родителей. Будем разбираться в произошедшем. Понятно?
- Понятно, - сипло отозвался я и побрел к своему месту.
Наталья Ивановна уселась за учительский стол и тяжело вздохнула, осуждающим взглядом вбуравливаясь в каждого из учеников по очереди.
- Отвратительно, - отчеканила она выработавшимся за годы преподавательской деятельности металлическим голосом. - Мальчики... девочки... Ну как же так можно себя вести? Вы ведь уже давно выросли из детсадовского возраста...
Я вытащил из парты свой рюкзак и неспеша направился в сторону двери.
- Маранов, через час, ты понял? - гавкнула мне вслед класснуха. - Не придешь, пеняй на себя. Будем разбираться у директора.
- Я все понял, Наталья Ивановна.
В рекреации было пусто, тихо, очень светло и мертво, словно я вдруг очутился не в школе, а в морге. Из-за приоткрытой двери туалета доносился еле слышный звук капающей воды. Я прикрыл за собой дверь в класс и стоял так минуту, прислушиваясь. Снаружи бушевал ветер, расшвыривая листья и стегая стекла голыми березовыми ветками. Там было уже совсем темно. Мать наверняка еще дома. Да еще и не одна, а со своими чертовыми богомолками. Ну как ей объяснить произошедшее? Как сказать, что ее вызывают в школу, потому что с ее сына у всех на глазах сняли штаны, потому что хотели поглазеть на его огромный член? Черт.
Я развернулся и открыл дверь в класс, тут же наткнувшись на в
ыходящую оттуда Садамазу. Она отшатнулась, стрельнула по мне испуганным взглядом и торопливо прошмыгнула мимо, прижимая к лицу окровавленный платок.
- Маранов, ты еще здесь? - едко поинтересовалась класснуха.
- Плеер забыл, - буркнул я, быстро отыскал его в пыли под батареей и снова вышел.
- Время идет! - крикнула училка.
Одновременно с резким дребезжанием звонка на улице грохнуло и стекла как бы засветились изнутри. Считая собственные шаги, я пересек длинный коридор и спустился по лестнице в темный пустынный холл. Из своего закутка на меня подозрительно зыркнула старуха-гардеробщица, но ничего не сказала. Дверь медпункта была закрыта, из-под нее выбивалась тонкая полоска света. Я натянул на голову капюшон и вышел под дождь.
Бабье царство было повсюду. Они давили и сверху, и снизу, наседали и язвили, умудряясь при этом еще и выглядеть невинными жертвами "мужского произвола". Нет, не сказать, чтобы я ненавидел женщин, просто подчас мне начинало казаться, б
удто весь мир создала одна гигантская злющая как черт тупая баба, перед которой все мы лишь сухие стручки фасоли. Мы вот пыжимся, пыжимся, делаем чего-то, растем, взрослеем, а она - тьфу - и все, ты жалкое ничтожество. Зато с большим членом - ого! Ну и гордись теперь им до старости, видать больше нечем...
В небе опять тяжело бухнуло, за низкими облаками сверкнула и растеклась ветвистая молния. Не удивился бы, если бы она сейчас взяла бы, да и долбанула меня прямо в башку. Просто так. Чтобы еще разок унизить. За шиворот натекло, холодные струйки пропитали футболку и поползли вдоль позвоночника. Темными дворами я добрел до своей пятиэтажки и, хлюпая промокшими ботинками, поднялся по лестнице на свой этаж. Железная дверь была заперта на верхний замок, который открывался только изнутри. Я наморщился от нехорошего предчувствия и позвонил.
Вся прихожая была заставлена какими-то пустыми картонными коробками и грязными тюками. Мать уже вылезла из домашнего халата и напялила свой страшный "костю
мчик с розочками", доставшийся ей по наследству от бывшей свекрови. Видать, начала собираться. Жаль, что я так рано приперся...
- А сколько времени-то? - испугалась она, обращаясь не ко мне, а к кому-то вне поля зрения.
- Полчаса четвертого, - отозвался женский голос, - еще рано.
- А чего ты тогда дома-то? - мать моментально помрачнела и нависла надо мной словно грозовая туча.
- Дай пройду, я промок насквозь.
- Сколько раз говорила, бери зонт! Заболеешь, мне что, сидеть с тобой как с маленьким? И ты мне не ответил. В школе что-то?
- Нас отпустили пораньше, - я наконец миновал завал барахла, разулся и повесил куртку на вешалку.
- Наталья Ивановна отпустила? - домогалась мать.
- Да.
В зале сидели две незнакомые тетки в платочках, они смерили меня мрачными взглядами. Я зашвырнул в угол рюкзак и прошел в свою комнату, не зажигая света.
- И вот так всегда. Небось опять прогулял, - заныла за моей спиной мать. - Как отец у
шел, так совсем от рук отбился.
- Надо б его к отцу Федору сводить. Пусть он его на путь истинный наставит. Молодежь же нынче какая пошла... - закаркали тетки. - Ты ж одна и не уследишь как колоться да по подъездам трахаться начнет, прости господи.
- Да, да, точно так...
Я стянул через голову окровавленную футболку, бросил ее в кучу грязного белья у стола, прошел к окну и, раздвинув заросли помидорной рассады, долго смотрел на дом напротив. Было там особое окно на третьем этаже, которое всегда горело каким-то уютным оранжевым светом - оно одно меня успокаивало.
На кухне загремела посуда, хлопнула дверца холодильника.
- Иди поешь что ли, небось опять в школе на обед не ходил... На телефон, видите ли, сотовый себе копит, - начала объяснять мать, - черт бы побрал. Напридумывают же всякой чертовщины, чтобы люди только деньги на нее тратили.
- Мам, - позвал я, не отрываясь от оранжевого окна напротив. - Мам, тебе сейчас надо будет со мной сходить к Наталье Иван
овне.
- Что? Я не слышу. К Наталье Ивановне? Это еще зачем? Опять чего натворил? Вот же паскуда, отца на тебя нет! Он быстренько всю дурь-то из тебя бы выбил, - на всевозможные осуждения, обзывательства и угрозы она переходила моментально, без каких-либо попыток предварительно разобраться. - Давно хотела тебя в интернат отдать, так ведь рука не поднималась... Почему опять в темноте? Хорошие люди на свету живут, это черти одни мрак любят...
Под потолком узкой захламленной комнаты зажглась лампочка в пластиковом абажуре.
- Мам, - упрямо сказал я, морщась от яркого света, - нам просто надо сходить к Наталье Ивановне, там ничего серьезного.
- Нет, вы только посмотрите на него! Ничего серьезного! Ты ведь знаешь, что через час у меня важное собрание!
- Они у тебя всегда важные, - я отрыл в ящике стола чистую кофту, натянул ее прямо поверх нательной майки. - А обо мне ты когда думать будешь?
- Нет, вы только посмотрите на него!
Тетки в натянутых на самые
глаза платочках стояли в дверях и укоризненно качали головами. Внутри меня что-то задрожало, в горле застрял горький комок. Я сглотнул и пинком закрыл ящик с бельем.
- Ладно, один схожу. Вали на свое собрание, - я обогнул по-касательной стоящую посреди комнаты мать и вышел в прихожую.
- Да как ты со мной разговариваешь?! - взвилась она. - Я тебе что, девка подзаборная?!!
- К отцу Федору его надо... - в один голос затявкали богомолки. - Это бесы в нем колобродят, еще чего доброго руку на мать поднимет...
Шнурок от ботинка выскочил из трясущихся пальцев, я с силой грохнул кулаком в стену, поднялся на ноги.
- Блядь, да заткнитесь вы все, заебали! Какие бесы, какой, к черту, отец Федор?! - ломающийся голос сорвался, я дал некрасивого "петуха". - Заебали все!
Богомолки и мать попятились, начали синхронно креститься.
- Да, блядь, черт я! Сатана, блядь! Видишь, у меня и куртка даже черная! - не в силах сдержаться, я сорвал с вешалки свою кожанк
у и швырнул им под ноги. - И на рюкзаке у меня "анархия", блядь! И хуй у меня как у коня, мама! Всем так и хочется его подержать! И рога у меня с копытами, и хвост из жопы торчит! Суки безмозглые...
Я почувствовал, что из глаз текут слезы, быстро вытер их ладонью. Надел куртку, не зашнуровывая, влез в ботинки, нашарил в кармане сломанный плеер.
- И плеер у меня бесовский! - сипло орал я, сглатывая слезы. - Прямо из топки, горячий еще, на, потрогай! - я размахнулся и засадил им в стену, куски корпуса разлетелись в разные стороны. - Ну что же вы замолчали?! Молитесь, давайте! Изгоняйте из меня бесов!
Последние фразы смешались в одну кучу из-за душившей меня боли. Я завыл и выскочил из квартиры, громко хлопнув входной дверью. Я чувствовал, как у меня горит мозг и полыхают кроваво-красным огнем глаза и понял - так наверное и чувствуют себя настоящие черти, ведь их никто не понимает. Раз ты черный - значит злой, а напялишь говенный "костюмчик с розочками", так враз до
брым, хорошим, правильным станешь. Ты молись только почаще, зачищай, полируй свою совесть - и тебя сразу в рай примут, жопу грязную вылижут, по головке погладят. Березки маслом рисуй, на купола с крестами взглядом юродивого пялься, батюшке руки целуй. А не хочешь - в Ад и на муки вечные! Будь как все! Вокруг тебя придурки, гордящиеся своими хуями - гордись своим и ты, выпячивай его, тряси им направо и налево, не отставай от большинства. Бляди вокруг - и ты будь блядью. Не будь самым умным, не будь самым красивым, не люби безумно, самозабвенно, не верь в чудеса, не стремись к звездам. Будь средненьким, веди себя правильно - будь послушным перед авторитетами и наглым перед слабаками. Все идут - и ты иди, все бегут - и ты беги, все ползут - и ты ползи. По грязи, по дерьму, по трупам. Знающие люди покажут тебе верное направление, ты только внимательно их слушай и делай все как они скажут. Ты просто будь как все и тебя сразу полюбят...
Я стоял под дождем во дворе собственного дома, в лицо меня били ледяны
е капли, но я не закрывал полыхающих красных глаз. Не отрываясь ни на секунду, я смотрел на крохотный квадратик оранжевого окна, за которым скорее всего было так же херово, как и везде, но... как же мне сейчас хотелось верить, что хоть в одном месте есть крохотный кусочек тепла, где можно просто быть самим собой.

[Саманта]

...не буду повторяться...

[Black Angel]

Кошка

Глупая девочка. Твой эгоизм и самовлёблённость тебя сгубила. Теперь ты будешь мучатся и осозновать, что не чего уже не исправишь. Ты теперь стала другой. Ты изменилась. А всё потому.
Когда тебе было 16 лет, ты решила, что ты достаточно возрослая, чтобы решать за себя. Не спорю, у тебя была прекрасная фигура, груди, ножки. В принципе, ты выглядила на 19-20 лет. Не меньше. И тогда ты впервые поняла, что ты можешь вертеть мужиками, как ты захочешь. В тебе зародился эгоизм. Ты не кого не любила, кроме себя. Ты всеми только пользовалась. От мужчин тебе нужны были только деньги, плотские утехи. Я помню случай, когда в тебя без памяти влюбился мой друг. Ты с ним была недолго. Он был красив, не спорю. Но за чем? Зачем ты решила им поиграть? Глупая девчёнка. Вы были с ним всего лишь две недели. А потом, в один прекрасный вечер, мы с ним сидели и пили пиво в нашем парке. А ты прошла мимо нас, грациозная, как кошка, но в обнимку с другим. Подошла к Лёвке и сказала: "Прости малыш, я с тобой лишь поиграла." И дальше пошла с этим парнем. На нём был неплохой прикид, тысяч эдак на 10 баксов. Да и по возрасту он уступал нам. Было где-то ему лет около 30. Но Лёвка не стерпел обиды. Он вытащил из карманы нож и побежал.Побежал за вами. Подбежав к вам, он обратился к тебе - " Оля, ты его любишь?" А ты улыбнувшись сказала -"Да". И в тот же момент он воткнул нож в сердце этому м*даку, проткнув его костюмчик от GFF. Твою мать, Лёвчик, ты загубил свою молодость ради шлюхи. Ты не стал бежать от туда, ты просто ей сказал -"Пошла вон или я тебя тоже прирежу". Ты крутанула попкой и пошла дальше. А Лёвчик остался дальше сидеть рядом с трупом. Приехал уазик, и тебя с ноги по лицу срубил мент. Потом я был на суде. На тебя было больно смотреть. Лицо было сплошным синяком с ранами. Ну как в жизни бывает, дружки или кто-то ещё убитого, купили всех. И тебе дали 15 лет строгача. Ну вот я тебя увидел в последний раз, друг мой Лёвчик. Дальше тебя ждёт суровая жизнь, но ты вернёшься, я знаю. Ты сильный. А твоя любимая Оля...Она так и продолжала жизнь хищницы. Я частенько её видел по клубам, с какими-то крутыми. Ну что же ты глупая девчёнка себя продала за фантики? Я не раз тебя пытался вытащить из этого дерьма, но это не получалось. Ты серьёзно висела на коксе. Он тебя делал более жестокой. Про ту историю с Лёвкой ты даже не вспоминала. Я помню как нас вызвали на выезд, сказали проводится сделка, с крупной партией кокса. Я и не думал тебя там встретить. Глупышка, куда ты ввязалась? Ты помнишь, что там происходило. Всех просто ткнули лицом в землю. Ни кто не видел наших лиц. Но я подошел к тебе и пытаясь вытащить из дерьма, сказал всем ,что ты была заложнецей. Тогда тебя немного помурыжили и то по моей прозьбе тебе потом не тревожили. А потом ты мне не сказала даже спасибо. Но жизнь тебя научила. Однажды возвращяясь из клуба ты поймала такси. Села, и не чего не подозревая ехала домой. Но это был путь в ад. На окраине города таксист остановился. Он тебя связал, вкачал в вену дозу героина и изнасиловал. Но тогда тебе понравился "белый". Ты через месяц ещё попробывала, уже дома. Это был не с чем не сравнимый кайф. Всеселенский оргазм. Так медленно, но верно ты начала превращатся в наркоманку. Ты стала страшной, нормальные мужики на тебя не обращяли внимания. Работы у тебя не было. Ни кто не хотел спонсировать. И вот однажды, ты повстречала парняя, просто обычного парня, предложила ему миньет за 30 баксов. Он взглянул на тебя с тоской, но решил тебе помочь. Он взял тебя за руку и повёл к себе. Он был рядом весь период ломки, который длился 10 дней. Он не отходил от тебя. Он смог тебя вытащить. За пол года ты стала преображаться. Стала опять той сексуальной малышкой, но ты и не подозревала, что это был снова я. Я снова тебя спас. И как ты мне отплатила? Ты просто снова ушла. Но я решил не здаваться. Я хотел, чтобы ты стала нормальным человеком. Однажды я подъехал утром к клубу и решив с тобой поговорить, немного повысил тон. Ты ударила меня по лицу. Это привлеко внимания парня, который был с тобой в ту ночь. Он молча подошел и выстрельнул в упор мне в сердце. И слова слетели с губ: "Вот я и помог тебе". После того случая, я вижу каждый день, как ты к моей плите приносишь цветы и плачешь. Лёвчика амнистировали через 5 лет. И он стал твоим мужем, но всё равно ты приходишь и слушаешь ветер в городе мертвых. Но Олечка, я не умер, я снова вернусь. И моя помощь нужна будет другим. Ведь я хранитель. Человек-тень

Автор Darren

[Саманта]

Black Angel (23.11.2008, 21:55) писал:

....Ведь я хранитель. Человек-тень

Автор Darren

Читаю и думаю, ведь есть в этой жизни и такое...Люди, которых не видно, которых не замечают...а они...

[Black Angel]

Саманта (23.11.2008, 23:23) писал:

Читаю и думаю, ведь есть в этой жизни и такое...Люди, которых не видно, которых не замечают...а они...

Замечают только тогда, когда они уходят...


Последняя гонка.

Машина остановилась возле стартовой полосы. По всей улице раздавались радостные возгласы и рев двигателей соревнующихся машин.
Ночь. Воробьёвы горы. Прекрасное место, чтобы показать, на что способен твой «железный друг».
В этот раз ЕГО машина выступала под номером 13. Обычно этот номер был удачным для НЕГО! Но не сегодня…
На полосу вышла девушка. В её руках были маленькие разноцветные флажки. Она встала на центр дороги и приготовилась. Участники заезда завели двигатели и настороженно приготовили руки, чтобы включить первую передачу и ноги, чтобы вдавить несчастный газ в пол…
ОН внимательно наблюдал за движениями девушки. Она приподнялась на цыпочки и резким, совершенно не женственным рывком, присела на асфальт, взмахнув флажками.
Звук стирающейся резины… Рёв двигателей… Крик поклонников… В этот момент перемешался в один большой гул, понять который было невозможно…
ОН стартовал первым. Машина стремительно набирала скорость… Первая… Вторая… Третья… Четвёртая… Пятая… И вот спидометр уже показал отметку в 200 километров…
В ЕГО глазах отражалась ночная Москва. Столбы, которые из-за скорости превратились в сплошной забор… Его руки умело вцепились в руль, а ноги послушно давили на педали… В этот момент Он стал единым целом вместе со своим «железным другом»…
В то время отметка на спидометре зашкалила за 250… До финиша осталось совсем немного… Может 30, а может 50 метров, как машина попала на кочку и от удара подпрыгнула вверх… ОН ничего не видел… В стёклах мелькал свет… Машину перевернуло через себя и он почувствовал удар.. Последний удар в его жизни…
Толпа замолчала… Машина выполнила сальто и упала на крышу….Превратившись в лепешку… Соперники начали тормозить и в этот момент нервного ожидания и терзающего визга тормозов, кто-то выбежал из толпы и побежал к машине под номером 13… Это была его невеста..! ОНА чувствовала, что что-то может сегодня произойти, и ОНА была права…
Через 10 минут его извлекли из остатков машины… Через 20 минут приехали менты… Через час приехала скорая… И забрала его… С собой… Навсегда… Пометив в графе о смерти, что он умер 13 января 2000 года в 3 часа ночи и 13 минут…
P.S.
На кануне утром, проснувшись, он чувствовал себя самым счастливым человеком в мире! У него было всё! Работа, любящая невеста! Но из-за какой-то банальной фразы они поругались, и ОН уехал на работу в дурном настроение, обронив перед уходом ЕЙ, что больше не вернётся… ОНА заплакала, а у НЕГО в груди что-то тоже сильно ёкнуло. ОН представил ночь… Дорогу… Свою победу… Как он приедет к НЕЙ просить прощение с огромным букетом цветов…

[Black Angel]

Одна печальная история

Знаете, почему самоубийцы не попадают в рай? Нет, не оттого, что лишили себя жизни, дарованную им Богом.
Их наказывают за чужие жизни… Жизни близких людей. За причиненное им горе…
Сколько прошло времени с того дня, я уже не помню. Время для меня больше не существует. Здесь его нет…
Я считала причины, по которым сделала это, вескими. Мне казалось, что это единственный выход. Но теперь я понимаю, что просто не пыталась найти другие пути.
Я сделала так, как было проще всего… проще для меня…
Теперь что-то изменить невозможно. Одним легким движением я лишила шансов на счастье не только себя, но и тех, чью любовь я не сумела оценить вовремя.
И сейчас у меня нет оправданий…

***Последнее, что я слышала, - пронзительный крик. Чей? Не знаю. Еще было ощущение полета. Но такое короткое, что его практически невозможно уловить…
Больше ничего…
Вспышка света… Вдали промелькнули огни ночных домов. От них режет глаза.
Прихожу в себя. Попыталась встать – нестерпимая боль во всем теле. Еле сдерживая крик, все же встаю.
Осмотрелась вокруг. Не понимаю! Где я?! Пройдя пару шагов, до меня доходит:
«Это парк. Но как я тут оказалась???»
Я не могла что-либо понять. Весь день как будто выпал из памяти. Не помню абсолютно ничего.
Идя по аллее, замечаю, что вокруг нет ни одного прохожего. Интересно, сколько сейчас времени? Не припомню, чтоб парк был пуст.
Вдруг за спиной я услышала шорох. Обернувшись, вижу на скамейке маленького кудрявого мальчика, лет пяти. Странно. Готова поспорить, что его только что тут не было. С минуту я ждала, не появятся ли вслед за ним хоть кто-нибудь из взрослых. Не может же ребенок быть один в столь позднее время. Но ничего такого не произошло.
Тогда я осторожно подошла и села рядом.
- Привет, малыш. Ты потерялся? – тихо спрашиваю я.
- Нет, – ответил мальчуган, даже не посмотрев на меня.
- Где же твои родители? Почему ты один?
- Я ждал тебя, – сказал он и поднял на меня большие карие глаза.
Ответ меня слегка удивил, но я не придала этому никакого значения. Мало ли чего могут сказать дети?
- Как тебя зовут?
- Не знаю.
- Но мама же тебя как-то называет? – рассеяно спросила я.
- Никак. У меня ее нет, – грустно ответил малыш.
Наступила пауза. Я не знала, что же мне делать дальше. Оставить ребенка в такой поздний час одного я не могла.
- Я хочу тебе что-то показать – внезапно сказал мальчик и вскочил со скамейки.
Я взяла его за руку, и мы пошли по парку. Спустя некоторое время мы оказались возле моего дома.
- Ты здесь живешь? – снова спрашиваю я малыша.
- Нет.
- А где? – я присела перед ним на корточки. – Куда нам идти?
- Уже никуда, – ответил он, вертя в руках игрушечную машинку.
Я хотела спросить еще что-то, но в этот момент раздался пронзительный крик. Я посмотрела в ту сторону, откуда он донесся.
Кричала девушка. Она стояла в компании молодежи. На лице у нее застыл ужас. Она указывала куда-то наверх, пытаясь сказать что-то.
Проследив за ее жестом, я оцепенела: в освещенном пролете окна на восьмом этаже стояла девушка. Спустя мгновение она сделала шаг.
Мое сердце похолодело. Вокруг тут же поднялась суета: кто кричал, чтоб вызвали скорую, кто кинулся оказывать первую помощь. А я не могла оторвать взгляд от окна.
В эту секунду мне казалась, что я не слышу ничего, кроме бешеного биения собственного сердца… и не видела ничего… кроме света из окна квартиры на восьмом этаже… моей квартиры…
Каждая минута, каждая секунда того вечера стала для меня нескончаемым кошмаром, память о котором не стереть никаким способом.
Окровавленное тело у отца на руках… мама и сестра в слезах… оглушительный вой сирены скорой помощи…

Бегу по улице прочь от своего дома. По щекам катятся слезы. Бешеный ветер безжалостно бьет по лицу.
Выбившись из сил, падаю на холодную землю. Задыхаясь, стираю слезы ладонью.
Вдруг рядом замечаю мальчика… того же мальчика…
- Что происходит?– хриплым голосом спрашиваю я
- А ты разве не понимаешь? – наивно говорит малыш.
Отрицательно качаю головой: не хочу понимать!
- Ты умерла.
- Что?! – становится еще тяжелее дышать – Это не правда!!! Ты все врешь!!! Так не бывает… Слышишь?! Не бывает!!!
Срываюсь на крик, хочу убежать. Но вопрос за спиной заставляет остановиться.
- Разве ты не этого хотела? Разве ты не для этого покончила с собой?
В голову ударяет резкая боль и перед глазами проносятся картинки прошедшего дня: школа, вопящая классуха, насмешливые взгляды одноклассников, скандал с мамой, слезы… карниз и ослепляющие огни ночного города…
- Почему…
- Почему ты здесь? А чего ты ждала? – рассмеялся мальчишка.
- Я не знаю… я думала, что больше не будет боли… я хотела прекратить это кошмар…
- Ты ошиблась.
- Но почему?! Разве я мало страдала?! За что мне это?!
- За что? – удивляется он – Хорошо. Я покажу тебе.

Мы молча идем по какой-то улице. Вскоре перед нами возникает серое здание. Это больница.
- Зачем мы здесь?
- Так надо. Идем.
Входим и поднимаемся на второй этаж. Над входом весит табличка «Реанимационное отделение».
Дальше ярко освещенный коридор. Белые двери с номерами палат. Возле одной из таких дверей сидит отец, обхватив голову руками. Он плачет.
Я только однажды видела, как плачет мой отец. Тогда погиб его лучший друг. Мне было больно видеть его таким. А теперь? Теперь причиной его слез была я.
В следующую секунду из палаты вышел человек в белом халате. Папа поднялся ему на встречу и что-то тихо спросил. В ответ тот покачал головой:
- Мы не в силах что-либо сделать. Ее мозг мертв. Вам остается решать: отключить систему или нет.
Отец опустился обратно на стул. Его лицо стало бледным, как мел.
- Господи!!! За что?! – коридор наполнился рыданиями.
- Пойдемте, – тихо сказал врач. – Вам надо успокоиться.
Он куда-то увел его. По моим щекам покатились слезы. В груди стало невыносимо больно. Я хотела пойти за ними, но малыш меня остановил:
- Нам сюда.
Он ввел меня в палату.
На кровати лежала я. Рядом сидела мама и сестра.
Я просидела с ними до утра… В 10:15 все было кончено… мое сердце остановилось… навсегда…

Похороны были на новом кладбище. Мы стояли в стороне от всей процессии.
Холодный осенний ветер бил в лицо. По телу пробежали мурашки.
Я посмотрела на пустырь вокруг. Не одного, даже самого маленького, деревца. Здесь все было мертвым.
Подойдя ближе к месту, я рассмотрела среди толпы Алешку.
- Что он тут делает? – в недоумении спросила я.
- Он пришел попрощаться с тобой, – ответил он.
- Но почему? Почему он здесь??
- Потому что ты ему была дорога…
-Что?! Нет! Ты ошибаешься.
- Почему? - наивно спросил малыш.
- Потому что он ко мне ни разу не подошел! Потому что я ему не нравлюсь…
- Это не так. Человек не всегда способен понять другого человека. Здесь ошиблась ты.
Ты боялась с ним заговорить. А почему ты думаешь, что он не боялся? Ты делала вид, что не замечаешь его. Так как он мог узнать, что нравится тебе? Его пугало то, что ты посмеешься над его чувствами.
- Это не честно! Я не знала… - я опустилась на холодную землю.
Ветер еще беспощадней хлестал по лицу. Я смотрела на Алешку, который тихо стоял в окружении людей. Все они пришли проститься со мной. Всем им сейчас было плохо.
Я читала на лице Алешки печаль, безграничную боль.
- Лешка, миленький… - тихо прошептала я. – Ну почему все так…
Очередной порыв ветра, в этот момент Он повернулся в мою сторону. На секунду мне показалось, что он смотрит прямо на меня, мне в глаза… Полный отчаяния взгляд…
Он упал на колени рядом с могилой и по его щекам побежали слезы.
- Я отомщу.

Шёпот молитвы в каменных стенах, лезвие бритвы на тонких венах...
Омертвевшие листья плавно ложились под ноги. Странно, сейчас только начало осени, а листья почему-то были какими-то черными и уже совершенно безжизненными. Они мертво лежали под ногами.
Вдруг чей-то голос где-то неподалеку привлек мое внимание. На скамейках детской площадке сидела компания молодежи. Я отошла в тень высокого дерева, хотя понимала, что меня и без этого никто не увидит.
Он сидит в компании изрядно подвыпивших приятелей. Хотя сам мало от них отстал: в руке полупустая бутылка водки.
Ярко раскрашенная малолетка вешается ему на шею, что-то пискляво сюсюкая.
- Отвали, – грубо бросает он ей в лицо.
- У! Малыш сердится! – девушка, видимо, не из понятливых – Малыш не хочет развлекаться???
- Отъе**сь, сказал! – рыкнул парень и с силой толкнул от себя малолетку. Та с визгом вскочила со скамейки:
- Ты ох**л!!!
Компания закатилась пьяным смехом. Лишь на его лице оставалось хмурое выражение.
Прямые черты красивого лица… карий затуманенный взгляд в одну точку… И бутылка водки, крепко сжатая в руке.
- Эй, Малый! – так его звали все вокруг. Лишь для меня он был просто Алешкой. Самым любимым и родным. – Ты чего? Обкурился что ль?
Приятель хлопнул его по плечу. Малый сделал большой глоток и ничего не ответил.
- Да оставь ты его! – сказал Олег. – Не видишь, наш Малый в унынии!
- Это он из-за той серой мыши страдает, – ехидно прошипела девка и прижалась к Олегу
- Какой? – не понял парень, сидевший рядом с Малым.
- Той, что с окна сиганула.
- Гонишь! – заржал тот. – Мал, ты че? Правда?
- Заткнись, – прохрипел Малый.
- Чего? Ты на меня из-за этой сучки так?! Малый, не гони!
- Это все из-за вас! Вы ее довели!
Он ударил первым, завязалась драка… Кто-то достал нож… Но он не отступился…
Спустя несколько минут он медленно упал на холодную землю, покрытую мертвой листвой. Подбежав к нему, я рухнула на колени.
- Нет… Господи… что же ты наделал…
Я тщетно пыталась закрыть рукой рану возле сердца. Что может сделать призрак? Ничего.
- Боже!!! – дикие крики отразились от темного неба. – Оставь ему жизнь…
Я посмотрела в его глаза. Таких ясных глаз я не видела ни у кого. И как тогда на кладбище, сейчас он смотрела на меня. И сейчас он меня видел.
- Алешка… - прошептала я. – Держись, умоляю тебя! Ты должен жить…
С его ресниц сорвалась кристальная слеза.
- Прости - еле слышно прошептал он. Больше не было ни слова.
Никто так и не пришел, не спас его. Бог меня больше не слышал.
Когда ночь начала становиться серой и появились первые лучи бесцветного рассвета, ко мне подошел тот же малыш.
- Пойдем. Нам пора.
- Нет. Я не оставлю его.
- Ты не можешь остаться. Пойдем.
Через какое-то время мы услышали, как где-то за спиной раздались крики. Видимо первые прохожие нашли его. Безжизненное тело на холодной земле. Того, кого я так любила. Кого я больше никогда не увижу. Чья смерть – моя вина…

Прошел наверно уже ни один месяц, может даже ни один год.
Часто бываю дома. У мамы. Подолгу сижу в углу на кухне и смотрю, как она плачет в темноте. Пока никто не видит.
Она очень состарилась. А глаза стали такими грустными, в них читалась усталость. От слез, горя…
Но она все еще держится. Ради сестры. Она целыми днями бывает у Кати, помогая с детьми. А потом приходит домой и плачет… каждый вечер.
А папы больше нет… Он не справился с болью. Он стал много пить, очень много. Он винил маму в том, что она была со мной очень строга. Они стали постоянно ругаться, потом он напивался, садился в машину и ехал, куда глаза глядят. Однажды он не вернулся.
Был гололед. Машину занесло, и он не справился с управлением. Вылетев на встречную полосу, он врезался в грузовик. Смерть наступила мгновенно.
После этого маму положили в больницу с сердечным приступом.
Малыш больше не приходит. Его забрали…
Однажды он пришел и сказал, что нам пора прощаться. Скоро ему дадут жизнь. И он больше не может быть со мной.
Теперь я знаю его имя… Владик… Когда-то давно я мечтала, что у меня будет ребенок… сын… и его обязательно будут звать Влад. Маленький кудрявый мальчонка, с огромными карими глазенками…

Бесшумно иду по серому городу. Вокруг никого.
Иногда всплывают картинки моей жизни. Они как черно-белое кино. Тогда я и не знала, что все это было со мной, не замечала тех счастливых минут.
Я тоскую по краскам. По чистому голубому небу… по стаям весенних птиц… по пушистому новогоднему снегу… по всему, что я потеряла…
Скучаю по улыбке мамы… По ее материнской любви… Скучаю по сестре… Я иногда вижу ее… вижу, как растут ее дочки, маленькие, непоседливые… Как бы я хотела быть с ними рядом.
Как бы хотела вернуть отца и Алешку… Но я не могу этого… Никто не может… Я виновата в этих смертях и ничего не могу с этим сделать…
Я считала себя несчастной, я думала, что могу распоряжаться своей никчемной жизнью как хочу, ведь она МОЯ. А она оказалась не только моей…

***Каждая жизнь прочно связана с другими жизнями. Жизнями всех тех, кто нас любит. Как бы мы не были убеждены в том, что безнадежно одиноки на всем белом свете, что всем плевать, что с тобой будет – это не так. И их жизни мы ломать не в праве.

[pokem0n]

бред все это (
я про последнее.

[Black Angel]

Зато написано интересно

[pokem0n]

Black Angel (17.12.2008, 19:46) писал:

Зато написано интересно

с этим я полностью согласен)