Страница 1 из 1
Сергей Калугин
#1
Отправлено 07 Ноябрь 2006 - 19:36
... что-то в последнее время, чем больше вслушиваюсь в его тексты, тем больше они мне нравятся.... не все, конечно, но многие.
Следующий текст, по моему мнению совершенно гениален.
Последний танец Казановы
Тихий шорох вдоль стен,
Мягкий бархатный стук;
Ваша поступь легка -
Шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки,
Словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость,
Истома и страсть,
Сладко кружится пропасть
И стон на губах,
Так замрите пред мертвой витриной,
где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор - прикоснитесь желаньем, я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью,
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
на стене молоток -
Бейте прямо а стекло
И осколков поток
Рухнет больно и зло
Вы падете без вывертов - ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни -
Хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне,
Трезво взрезан висок,
Я пред Вами, а Вы предо мной - киска, зубки ощерьте
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявык руках.
Первый танец - кадриль, на широких лопатках кентавра
Сорок бешеных па, па над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал, Казанова не знает любви, тот не понял вопроса;
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков - мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись, касаткой ныряет в поклон менуэта
За ключицу держитесь - Безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз -
Там, под крышкою черепа, пыль и сушеные мухи.
Я рукойй в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад - перекрыта и взорвана трасса.
И не рвитесь из рук - время криво и вряд ли право.
Серный дым заклубился - скользим по кускам обгорелого мяса,
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка? - Не Армагеддон,
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
и не вздумайте дернуть крест-накрест рукой,
Вам же нравится пропасть - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают.
Канделябры свихнувшейся пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт,где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - Казанова чарует лишь с целью маневра?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва.
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды,
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Треск разорванной ткани -
Бесстыдная мгла,
В обнаженной нирване
Схлестнулись тела,
Шорох кожистых крыл - нас баюкают
ангелы ночи.
диким хмелем обвейся
И стыло смотри
как заезда эдельвейса
Раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге,
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо
Ударит Луна,
Содрогнется над крупом
Возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана,
Под крыльями сна,
Расплетут пентаграмму
Нетопырь и Желна
И совьют на воздусях пылающий бред багряницы
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен
Время взорвано зверем и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Каэанова расчетлив", тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет.
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни.
Снова - шорох вдоль стен,
Мягкий бархатный стук
Снова поступь легка -
Шаг с носка на каблук
И подернуты страстью зрачки,
словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страсть,
Сладко кружится пропасть и стон на губах
Подойдите. - Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
Следующий текст, по моему мнению совершенно гениален.
Последний танец Казановы
Тихий шорох вдоль стен,
Мягкий бархатный стук;
Ваша поступь легка -
Шаг с мыска на каблук
И подернуты страстью зрачки,
Словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость,
Истома и страсть,
Сладко кружится пропасть
И стон на губах,
Так замрите пред мертвой витриной,
где выставлен труп мой.
Я изрядный танцор - прикоснитесь желаньем, я выйду.
Обратите внимание - щеголь, красавец и фат,
Лишь слегка потускнел мой камзол, изукрашенный пылью,
Да в разомкнутой коже оскалиной кости блестят.
на стене молоток -
Бейте прямо а стекло
И осколков поток
Рухнет больно и зло
Вы падете без вывертов - ярко, но просто, поверьте.
Дребезг треснувшей жизни -
Хрустальный трезвон
Тризна в горней отчизне,
Трезво взрезан висок,
Я пред Вами, а Вы предо мной - киска, зубки ощерьте
И оркестр из шести богомолов ударит в литавры,
Я сожму Вашу талию в тонких костлявык руках.
Первый танец - кадриль, на широких лопатках кентавра
Сорок бешеных па, па над бездной, чье детище - мрак.
Кто сказал, Казанова не знает любви, тот не понял вопроса;
Мной изведан безумный полет на хвосте перетертого троса.
Ржавый скрежет лебедок и блоков - мелодия бреда,
Казанова, прогнувшись, касаткой ныряет в поклон менуэта
За ключицу держитесь - Безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз -
Там, под крышкою черепа, пыль и сушеные мухи.
Я рукойй в три кольца обовью Ваш каркас,
А затем куртуазно отщелкаю вальс
Кастаньетами желтых зубов возле Вашего нежного уха.
Нет дороги назад - перекрыта и взорвана трасса.
И не рвитесь из рук - время криво и вряд ли право.
Серный дым заклубился - скользим по кускам обгорелого мяса,
Вдоль багряных чертогов Властителя Века Сего.
Что Вы вздрогнули, детка? - Не Армагеддон,
Это яростный рев похотливых валторн
В честь одной безвозвратно погибшей, хоть юной, особы.
и не вздумайте дернуть крест-накрест рукой,
Вам же нравится пропасть - так рвитесь за мной,
Будет бал в любострастии ложа из приторной сдобы.
Плошки с беличьим жиром во мраке призывно мерцают.
Канделябры свихнувшейся пряной, развратной любви.
Шаг с карниза, рывок на асфальт,где червем отмокает
Прах решенья бороться с вакхическим пульсом в крови.
Кто сказал - Казанова чарует лишь с целью маневра?
Мне причастен пикантный полет на хвосте перетертого нерва.
Мой напор сокрушит Гималаи и гордые Анды,
В монотонной свирепости черной и злой сарабанды.
Треск разорванной ткани -
Бесстыдная мгла,
В обнаженной нирване
Схлестнулись тела,
Шорох кожистых крыл - нас баюкают
ангелы ночи.
диким хмелем обвейся
И стыло смотри
как заезда эдельвейса
Раскрылась внутри,
Как вибрирует в плеске соития мой позвоночник.
Хрип дыхания слушай, забудь про шаги на дороге,
Там пришли за тобой, только это до времени ждет.
Ты нагая взойдешь на разбитые черные дроги
И безумный возница оскалит ликующий рот.
Леденяще и скупо
Ударит Луна,
Содрогнется над крупом
Возницы спина,
Завизжат на дорожных камнях проступившие лица.
В тусклых митрах тумана,
Под крыльями сна,
Расплетут пентаграмму
Нетопырь и Желна
И совьют на воздусях пылающий бред багряницы
Но не помни об этом в упругом пьянящем экстазе,
Выпестовывай сладость мучительной влажной волны.
Звезды рушатся вбок, лик ощерен и зверообразен
Время взорвано зверем и взрезана кровля спины.
Кто сказал "Каэанова расчетлив", тот врет неумело,
Я люблю безоглядно врастать в прежде чуждое тело.
Полночь, руки внутри, скоро сердце под пальцами брызнет.
Я пленен сладострастьем полета на осколке взорвавшейся жизни.
Снова - шорох вдоль стен,
Мягкий бархатный стук
Снова поступь легка -
Шаг с носка на каблук
И подернуты страстью зрачки,
словно пленкой мазутной.
Любопытство и робость, истома и страсть,
Сладко кружится пропасть и стон на губах
Подойдите. - Вас манит витрина, где выставлен труп мой...
Я один. Забываются, город, твои плотоядные трупы,
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
#3
Отправлено 08 Декабрь 2006 - 00:14
Весь альбом слушал на одном дыхании а потом возвращался не раз... Как сказал сам Калугин: "Бароччные ритмы- лучшее прикрытие для бардачных настроений."
"За ключицу держитесь - Безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз -
Там, под крышкою черепа, пыль и сушеные мухи."- великолепно, врезалось в память сразу...
"За ключицу держитесь - Безудержный пляс,
Не глядите в замочные скважины глаз -
Там, под крышкою черепа, пыль и сушеные мухи."- великолепно, врезалось в память сразу...
#4
Отправлено 09 Декабрь 2006 - 15:00
Сергей
Ага ). Хотя это и переделка с песенки "Статус кво"
А про селёдку слышал? Мне ещё больше понравилось
Nowhereman
"Нигредо" - совершенно не типичный для Калугина, но вместе с тем, лучший его альбом. Плюс сонеты.
Love and light
Ага ). Хотя это и переделка с песенки "Статус кво"
А про селёдку слышал? Мне ещё больше понравилось
Nowhereman
"Нигредо" - совершенно не типичный для Калугина, но вместе с тем, лучший его альбом. Плюс сонеты.
Love and light
Я один. Забываются, город, твои плотоядные трупы,
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
#5
Отправлено 09 Декабрь 2006 - 15:01
Ещё одну песенку. На мой взгляд, предыдущей не уступает.
Рассказ короля-ондатры о рыбной ловле в пятницу.
Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне
И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров.
А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.
Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой!
Брат, мне море снится, черных волн напевы,
Брат мой
В недоброе утро узнал я от старца
О Рыбе, чей жир - колдовство
И Клятвою Крови я страшно поклялся
Отведать ее естество.
А старец, подобный столетнему вязу,
Ударил в пергамент страниц -
"Нажива для рыбы творится из глаза -
Из глаза Властителя Птиц".
Брат мой, плащ твой черный
Брат мой, стан твой белый
Брат мой, плащ мой белый
Брат мой, стан мой черный
Брат мой!
Брат мой, крест твой в круге
Брат, круг мой объял крест
Брат мои, крест мой в круге
Брат, круг твой объял крест
Брат мои!
Я вышел на скалы, согнувшись горбато
И крик мой потряс небеса -
То брат выкликал на заклание брата,
Чтоб вырвать у брата глаза
И буря поднялась от хлопанья крылий -
То брат мой явился на зов
и жертвенной кровью мы скалы кропили,
И скрылись от взора Богов
Брат мой, взгляд твой черный
Брат мой, крик твой белый
Брат мой, взгляд мой белый
Брат мой, крик мой черный
Брат мой!
Брат, где твой нож - вот мой,
Брат, вот мой нож, твой где
Брат, где нож твой - вот мой
Вот мой нож, мой брат, мои...
Брат мой!
И битва была, и померкло светило
За черной грядой облаков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
И битва кипела, и битва бурлила
Под черной грядой облаков!
Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?
Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь
Се, влекомый нашей схваткой
правит путь свой в вышине
и горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне...
И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный
Сочась пустотою глазниц.
И глаз наживил я, и бросил под глыбу.
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом
Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня
Ладони я вскинул - но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на сверкающем круге
В кровавом и страшном кольце
И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот, я отправился в путь
И шел я на Север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть
Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот
И в странах бескрайнего льда и заката.
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища - глаза...
Love and light
Рассказ короля-ондатры о рыбной ловле в пятницу.
Я видел небо в стальных переливах
И камни на илистом дне
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива,
Сверкали в прибрежной волне
И еще было море, и пенные гривы
На гребнях ревущих валов
И крест обомшелый, в объятиях ивы,
Чьи корни дарили мне кров.
А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой, он был королем
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нем.
Брат мой, с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой!
Брат, мне море снится, черных волн напевы,
Брат мой
В недоброе утро узнал я от старца
О Рыбе, чей жир - колдовство
И Клятвою Крови я страшно поклялся
Отведать ее естество.
А старец, подобный столетнему вязу,
Ударил в пергамент страниц -
"Нажива для рыбы творится из глаза -
Из глаза Властителя Птиц".
Брат мой, плащ твой черный
Брат мой, стан твой белый
Брат мой, плащ мой белый
Брат мой, стан мой черный
Брат мой!
Брат мой, крест твой в круге
Брат, круг мой объял крест
Брат мои, крест мой в круге
Брат, круг твой объял крест
Брат мои!
Я вышел на скалы, согнувшись горбато
И крик мой потряс небеса -
То брат выкликал на заклание брата,
Чтоб вырвать у брата глаза
И буря поднялась от хлопанья крылий -
То брат мой явился на зов
и жертвенной кровью мы скалы кропили,
И скрылись от взора Богов
Брат мой, взгляд твой черный
Брат мой, крик твой белый
Брат мой, взгляд мой белый
Брат мой, крик мой черный
Брат мой!
Брат, где твой нож - вот мой,
Брат, вот мой нож, твой где
Брат, где нож твой - вот мой
Вот мой нож, мой брат, мои...
Брат мой!
И битва была, и померкло светило
За черной грядой облаков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
Не знал я, какая разбужена Сила
Сверканием наших клинков
И битва кипела, и битва бурлила
Под черной грядой облаков!
Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?
Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь
Се, влекомый нашей схваткой
правит путь свой в вышине
и горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне...
И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный
Сочась пустотою глазниц.
И глаз наживил я, и бросил под глыбу.
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом
Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня
Ладони я вскинул - но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на сверкающем круге
В кровавом и страшном кольце
И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот, я отправился в путь
И шел я на Север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть
Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот
И в странах бескрайнего льда и заката.
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища - глаза...
Love and light
Я один. Забываются, город, твои плотоядные трупы,
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
#7
Отправлено 11 Декабрь 2006 - 15:54
Сергей.
Эту песню уже я, к сожалению, не слышал.
На самом деле у него больше серьёзные песни получаются. Особенно когда он не пытается всех убедить в том, что исполняет рок.
Love and light
Эту песню уже я, к сожалению, не слышал.
На самом деле у него больше серьёзные песни получаются. Особенно когда он не пытается всех убедить в том, что исполняет рок.
Love and light
Я один. Забываются, город, твои плотоядные трупы,
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
#9
Отправлено 31 Декабрь 2006 - 06:26
Старьёвщик
По-моему песня как песня. Впечатлительные подростки-идиоты, конечно, бывают... но. Не знаю. Вполне может быть.
Нормальное подражание япошкам.
Love and light
По-моему песня как песня. Впечатлительные подростки-идиоты, конечно, бывают... но. Не знаю. Вполне может быть.
Нормальное подражание япошкам.
Love and light
Я один. Забываются, город, твои плотоядные трупы,
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
Глохнет гомон зевак - муравьями кишащие рты.
Мёртвый цирк обмерзает, растут ледяные уступы,
Капители безжизненных щек. Я озноб пустоты.
Ф. Г. Лорка
#11
Отправлено 02 Март 2009 - 20:13
Да ну, лажа какая-то. Обычная музыка, пусть и искусно сыграна; обычные тексты *с претензией. Пыльная коробочка на полке.
Больше поверю в статистику самоубийств после программы "Время".
Но смешно.
Старьёвщик (11.12.2006, 18:11) писал:
Что скажете о песне "Радость моя"? Когда-то была информация, о подростке, совершившим после её прослушивания самоубийство. Счтиаете, что это возможно?
Больше поверю в статистику самоубийств после программы "Время".
Но смешно.
Поделиться темой:
Страница 1 из 1